— Спасибо, что согласились подкинуть. Рейсового-то дирижабля надо сто лет ждать. Так я что говорю, — сказал Артано, поглядывая на однообразный пейзаж внизу. — Бывал я как-то в горячу любимой культурной столице. Мне моя секретарь всегда говорит — пользуйся убер-извозом, папуас. Но я упрямый и романтик, поэтому как ездил на частном извозе, так и буду. И вот приехал на вызов явно казенный телег-машин, в нем рыжый дворф-борода. Он сразу повез меня куда-то прочь от дома в сторону виндарского плена, и я уже, когда исчезли огни городские, осознал, что эта рыжая борода неспроста, и перехватил управление на себя...
***
Мерно цокали копыта.
— Ты, — спросил Артано, — откуда? Глубинный дворф-смертник? Тогда фронт в другую сторону, разворачивай экипаж. Вон дома вдалеке видишь? Это походу уже Гостьер, братишка.
— Не-е-ет, — послышалось в ответ. — Я честный кхазад. Две недели уже в Эверстейте.
— А общий почему не знаешь?
— Общий знаю. Лалафельский не знаю. А карта у меня лалафелья, да ещё и морская. Не знаю, как ехать. И брат ещё уехал, э, нипруха вабще.
Артано вздохнул.
— Короче, давай так. Я тебе пальцем показываю, куда лететь. Ты едешь туда, куда я пальцем показываю. А за это я тебе даю не тридцать, а пятьдесят золотых. Заживешь и женишься.
— Э… Сразу даешь, или когда приедем?
Артано, на секундочку, в армии служил.
***
— ...И я вам скажу, одной из моих любимых книг в детстве была «Мортхаммер Дьюин» Бранна Бронзоборода. Я зачитал ее до дыр. Я носил ее с собой в ранце. Сталь души Мурадина, отчаяние древнего, но малочисленного подземного народа, сдавленного со всех сторон толщей земли, ужасами мрака и немилостью природы. Бешеный Фальстад-меченосец, предсмертное достоинство королевы Мойры и ее детей, и пламя страсти Магни-Хранителя...
***
— Дальше, дальше что было, говори! — кричала демиквену рыжая борода в исступлении. — Что Торин? Что Балин? Говори! А, мама тебе говорю, говори! Как эта книжка называется, не говори, забуду, на бумажке напиши. Есть бумажка? Сейчас, тут сиди, сейчас в бардачке есть, и карандашь.
Артано рассказывал о защите Йорунга и горных крепостей. И как дворфы-музыканты с тонкими запястьями неумело брали мечи и становились рядом с квадратными профессиональными убийцами на защиту родных перевалов.
И как на рассвете зарезали солнце.
— Сука этот твой Трор, не при детях будет сказано. — сказал при детях печальный извозчик. — Сын у него хорошийи, а сам — у-у-у, сволач!
— Это не мой, — ответил Артано, — это твой Трор.
— Харашо. Но хитрый!
— Поехали, — буркнул полуэльф. — Чтоб ты так жил, как я еду. Мне домой надо. Меньше б ты читал карты лалафельские посреди сухопутного города и больше про Гальваду. Чтоб я тут тебе ликбезы не устраивал. Вон мост, там сложная развязка, поворот налево, после стоит магазин "Година", там котик ещё, оттуда направо за угол, трактир — и я дома. На тебе пятьдесят монет, книжку себе купи.
— Так довезу, — гордо ответил мне из рыжей бороды потомок защитников Йорунга. — Не нуждаемся. Ты мне это всё напиши, как назвывается. Я что, тебе виноват, что не знал? Мне что, говорили всё? Не всю историю учил, но я про Торина знаю. Про Великого. Я тоже историю знаю, а вот это не знал. Хочешь расскажу? У вас еще часов даже не было, а у нас уже была Великая Гальвада! Пока ехать будем, расскажу. Я вот не знаю как на твой мост заехать, настроили тут… везде вам я виноват. И что карты не те купил, тоже виноват… Э-э-э, везде, везде кхазад виноват. Не приехал — виноват, приехал — виноват. Приехал и уехал — в гостинице часы пропали, опять кхазад виноват. А мы им часы эти делаем. Обидно бывает иногда, понимаешь.
— Ты кхуздул, язык-то свой, знаешь?
— Я?.. — обижено засопела борода. — Ты што, больной? Я сейчас тебе поговорю на таком языке, который ты всегда слышал, всегда был рядом, но не поймешь и не выучишь никогда. Ты полуэльф-то, давай мне на эльфийском заводи в ответ! Щас глянем, что ты за полуэльф.
Кхазад остановил телегу. Забил трубочку и начал разговор с полуэльфом на суровом глубокогорном кхуздуле, Артано отвечал ему на синдарине, вопреки всему без акцента и грамматически правильно выстраивая все положенные для эльфов поэтические конструкции. Они не знали языков друг друга, да и, по-честному, ни слова не понимали, но почему-то в целом знали, что и почему каждый имеет в виду. А, может, и нет. Но так почему-то казалось.
Светало.
— Тебя мама учила так говорить, — сказал гном. — Это нельзя самому так научиться.
— А тебя кто учил по-горному крючками писать? — ответил Артано.
— Ну тоже мама, да. Поехали, брат. Уже люди на нас смотрят. Как эльф с дворфом перегавкиваются битый час. Драки ждут, мы ж друг друга не любим, да.
***
— Ну вот. На месте. Если надо ехать — вызывай. Отвезу куда скажешь, куда надо. Ночью, днём, плевать. Если буду везти клиента — подожди, а если сильно надо — висажу. Или брату позвонишь. Скажешь, что пацан, который знает про зарезанное солнце, и про Мурадина Бронзоборода знает, скажи, что от Эндара.
— Береги себя, — сказал Артано.
— И ты тоже. Ха!
Артано улыбнулся. Он любил такие встречи. Это было серебро времени и рубин бытия. Эндар махнул рукой и уехал. А полуэльф пошёл домой.
***
— Спасибо, что подкинули, — сказал Артано, когда дирижабль мягко коснулся посадочной площадки. Он отстегнул ремень, поднялся с кресел, потягиваясь. — Такие вот истории бывают в дороге. Ну, увидимся! Если будет нужен уверенный извозчик в Эверстейте, зовите Эндара, скажите, что от пацана, который про Мурадина знает. Этот довезёт.
Мальчишка вышел, огляделся. Отряхнул одежду. Хотелось пить.
Родной Крестоун был шумным, пыльным и неприятным.
Артано постоял, привыкая к темпу столицы, после чего, петляя и путаясь, пошагал в одно сомнительное заведение. Там его ждали дела.
Естественно, без сомнительных заведений в таких делах никуда, — подумал он. "И почему я всегда попадаю в такие истории?..".
